Ань Чжэньчжэнь — семнадцать, последние дни перед вступительными, тоска по взрослой жизни и немного страха перед тем, что будет дальше. Обычная школьница, пока в один день телефон не вырывает её из реальности голосом из 2024 года. Там — она сама, только в коме. И, если верить звонку, пыталась покончить с собой. Нелепо, страшно, невозможно. Но когда одно за другим начинают сбываться предупреждения, девушка понимает — это не игра. Это её жизнь. Или то, что от неё останется. Пока одни отступили бы

Месть греет только на первых порах. Потом остаётся пепел — и он липнет к коже, к сердцу, к памяти. Он жил в этом пепле. Один, со сжатыми кулаками и тенью в глазах. Его прошлое не было просто болью — оно стало им. Он хранил обиды, как другие хранят письма. И каждый день напоминал себе: этот мир — не место для сострадания. Пока кто-то не появился и не начал распутывать нить. Она не лечила — просто слушала. Ошибалась. Злилась. Шла рядом. А потом стало ясно: их связывает не только настоящее. Где-то

В белом платье и с глазами, полными любви, она шла к алтарю — не зная, что за этим алтарём прячется нож. Гу Чао Чао в ту ночь умерла — не физически, но окончательно и бесповоротно. Её супруг, в ком она видела будущее, и подруга, с которой делила юность, предали так изысканно, что боль осталась жить внутри, как шрам на сердце. Её выбросили за борт жизни, думая, что она не всплывёт. Ошиблись. Пять лет спустя Цзи Юнь Чао — уже не имя, а оружие. Холод в её голосе, изящество в мести, выдержка, как у

Гу Сюэцзяо живёт в мире формул, графиков и чётких целей. Для неё успех — не случайность, а результат многоступенчатых вычислений. Она привыкла быть первой, привыкла к взглядам: восхищённым, завистливым, иногда враждебным. Но всё это теряет вес рядом с одним человеком — Линь Чжихуа. Он не просто выдающийся спортсмен, он — феномен. Там, где она строит расчёты, он действует интуитивно, точно, будто знает заранее, где граница возможного. И каждый раз эту границу он раздвигает. Гу Сюэцзяо не ревнует

С детства — броня, холодный голос и шаг, ровный, как у солдата. Чжоу Чу знала: мир не прощает слабости, особенно той, что скрыта под доспехами. Её уважали, боялись, подчинялись — как мужчине, как легенде. Но триумфальное возвращение в Бэйчжао обернулось ловушкой. Предательство оказалось ближе, чем она думала — от названного брата, с кем делила небо битв. Когда же в последний миг из теней вышел Шан Кэ Фэн, тот самый, кого она считала врагом, всё перевернулось. Жизнь за жизнь — и новая маска.

Когда-то Му Цингэ, сияние школы Сишань, принесла величайшую жертву — отдала своё золотое ядро, чтобы спасти мир, заключив тьму в теле своего ученика. Но мир не понял. Мир предал. За свет — клеймо. За спасение — смерть. Су Ишуй, её ученик, тот, кто нёс в себе запечатанную тьму, видел, как она гибнет в одиночестве. И с этого дня он живёт только ради одного — найти Древо Перерождения, чтобы вернуть её. И когда, наконец, это случается, он встречает её — ослабленную, умирающую, но всё такую же

Саката Сюхэй — имя, от которого холодеют даже самые отмороженные. Наёмный убийца без тени сомнений, молчаливый и точный, как лезвие. Но однажды даже он захотел тишины — сада, детского смеха, обычного завтрака с семьёй. Он ушёл. От оружия, от крови, от самого себя. И только начал верить, что можно быть другим, как всё рухнуло: таинственная «Кимэнгуми» вырезала его семью под корень. В одну ночь он потерял и покой, и будущее. Осталась только ярость. С боевым топором наперевес, он возвращается

Уезд Сышуй затянут тишиной, в которой — страх. Люди исчезают. Без следа. Сначала — один. Потом — трое. Потом — десятки. Мужчины, дети. И вот уже на улицах шепчутся о демонах, чиновники боятся выходить к народу, а толпа готова взорваться. Династия Сун держится на волоске, и чтобы сдержать грядущий хаос, Министерство наказаний отправляет на место двух своих лучших — Сяо Лиюаня, сурового начальника сыска, и Цю Синьчжи, агента с особой задачей. Его внешность — точная копия Чжоу Гуана, исчезнувшего

Когда небо над степями потемнело от пыли копыт, Чингисхан повёл монгольские орды на запад — сокрушить Цзинь, а после — на юг, к границам Сун. Их продвижение было безжалостным, как ветер в пустыне, и земля дрожала под их натиском. Но в сердце Центральных равнин зазвучала иная песня — песня чести, стали и духа. Из разных школ боевых искусств, разобщённые прежде, мастера собрались вместе. Их объединяла не власть, не выгода — а древнее чувство долга. Среди них — Го Цзин, прямой, неловкий, но

Кэ Хуань всегда знал, что талант — не гарантия признания. В Танчжуане, среди холстов, плесени и дешёвого вина, он был просто ещё одним "никем". Его картины не замечали, его унижали, его девушка ушла к тому, кто первым увидел в Кэ Хуаня лишь источник вдохновения для воровства. Всё вокруг кричало: сдавайся. И вот, в самую безысходную ночь, небо раскрылось — буквально. Инопланетяне. Дар. Не просьба, не сделка, а просто: возьми. И всё меняется. Теперь он живёт в особняке, а его имя звучит