Три жизни, три мира: Личный дневник
Вечно юный мир небес дрожит в шелесте травы Цинцю, а персиковый аромат — будто эхо ушедших эпох. Дон Хуа, владыка безвременья, — сам покой и шторм, величественный и недосягаемый, как забытый сон. Он слишком долго был один, слишком многое видел, чтобы снова поверить в чувства. Но Фэнцзю… Она — как заря, как первый весенний ветер в застывшем безвременье. Девятихвостая, упрямая, безрассудно живая. Она не боится ни его холода, ни собственной боли. Их путь — не сказка, а летопись. Сквозь клинки и